Лодка в степях Предуралья
Элина Тихонова /17 июня 2010
Это очень по-русски — быть не благодаря, а вопреки. В глухих деревнях вырастают вундеркинды, за полярным кругом в оранжереях порхают хрупкие тропические бабочки. А посреди сухопутного Урала, откуда до ближайшего моря несколько тысяч километров, появилась верфь, где строят самые настоящие яхты. Мало того, эти яхты занимают первые места в международных регатах, а ценятся дороже зарубежных аналогов.
К тому, что Екатеринбург стал яхтенной столицей всего Урала, все уже привыкли. На международные регаты сюда съезжаются яхтсмены со всего мира. Даже австралийцы 8 часов летят с окруженного океаном материка вглубь России, чтобы погонять по Верх-Исетскому пруду, площадь которого едва дотягивает до 16 квадратных километров. Видимо, оно того стоит.
Парусный спорт на Урал занесли ленинградцы, в конце 20-х годов прошлого века приехавшие строить завод «Уралмаш». В Свердловск послали техническую элиту, которая на досуге начала осваивать местные водоемы. Ленинградские инженеры поначалу ходили на самодельных лодках (по проектам, подсмотренным в зарубежных изданиях). А первая частная шлюпочная мастерская появилась на Верх-Исетском пруду в середине 30-х, принадлежала она приезжему омскому архитектору. Современные же парусные яхты начали строить в Екатеринбурге в 1989 году, несколько яхтсменов сколотили тогда собственный кооператив. Сейчас это одна из лучших в стране верфей, за 20 лет построившая больше 200 яхт.
«Нам просто хотелось ходить далеко и быстро», — говорит директор кооператива, мастер спорта международного класса Сергей Кисляков, которого в яхтинг когда-то привел старший брат. Сейчас яхты, построенные в Екатеринбурге, ходят и в Средиземном море, и в Индийском океане со скоростью, которой вполне хватает, чтобы брать призовые места в международных регатах.
Екатеринбургская верфь — обычный цех скромного размера на промышленной окраине, узнать его с улицы можно только по стоящим во дворе лодкам. Работают тут обычно под конкретные заказы. «Построить можем практически любую лодку, — уверяет Сергей Кисляков, — у нас самый широкий модельный ряд в России, делаем даже большие 40-футовые яхты». Каждая лодка строится под конкретного заказчика и его пожелания — никаких конвейеров и поточного производства, исключительно ручная работа. Корпуса для лодок отливают в Тагиле, мачты делают в Салде, а все остальное — вплоть до вытачивания и сборки мебели — здесь, в этом самом цехе. По словам Кислякова, верфей такого уровня в стране больше нет.
«Иностранцы всегда удивляются, говорят — очень дорого вы все делаете! — рассказывает работающий на верфи Максим Таранов, один из самых титулованных гонщиков в России. — Зато вместо ламината, как на немецких или французских верфях, мы кладем натуральный массив дерева, который и через 10 лет отлично служит и выглядит». Высокая стоимость лодок складывается, в первую очередь, как раз из цены материалов — многие комплектующие везут из-за границы. Яхтенная фурнитура и в Европе-то стоит недешево, а тут еще накладываются затраты на перевозку. В итоге яхты made in Ekaterinburg (по прайс-листу кооператива — от 500 тысяч до 6 миллионов рублей) обходятся дороже импортных.
Эксклюзивность екатеринбургских яхт еще и в том, что их проектируют и строят реальные гонщики, кубки которых едва помещаются на нескольких полках в офисе кооператива. Поэтому выбирать между обычной яхтой и такой — все равно что между дорогим гоночным, но все же серийным Porsche и автомобилем, который придумал и собрал Шумахер или Хаккинен, знающий толк в скорости. Максим Таранов рассказывает, как долго мучался с мачтой на одной из «экспериментальных» гоночных яхт. Что-то ему не нравилось, он долго ее тестировал и проверял и наконец понял — нужно отрезать лишние 3 сантиметра! Три сантиметра мачты, высота которой никак не меньше 10 метров. И для него это принципиально, потому что гонять потом на этой лодке, вместе с ее хозяином, будет он же, а лишние сантиметры, как и лишние доли секунды, на регате никому не нужны.
Российский рынок, пусть даже и просевший в кризис, для иностранцев по-прежнему один из самых перспективных и, по счастью, никем еще особо не захваченных. Поэтому зарубежные производители стали активно демпинговать, но на руку нашим пока работает российская бюрократия и таможенные барьеры — легально привезти в Россию импортную яхту (как, впрочем, и вывезти сделанную здесь лодку) пока очень сложно и дорого. «За счет этого и живем», — говорит Кисляков.
Основные клиенты екатеринбургской верфи — яхтсмены, которые хотят участвовать в российских регатах, и в меру состоятельные люди из Москвы, Питера, Дальнего Востока и Сибири, которые хотят иметь собственную яхту на каком-нибудь озере рядом с домом. «Тем, кто хочет просто покататься в теплом море, — проще приехать туда и взять лодку в чартер, а не тащить ее из России», — говорит Максим Таранов. Хотя бывает, что яхту на специальном прицепе везут, например, до Новороссийска, а оттуда она уже своим ходом идет в Турцию или в Грецию.
«Конечно, в кризис заказов почти не было, — признается Сергей Кисляков, — мы же не хлеб печем, который нужен каждый день, и многие из тех, кто собирался купить яхту, отложили это на потом». Верфь перебивалась в основном ремонтом подержанных лодок, а прошлой осенью вдруг пришел заказчик и попросил сделать ему спортивную яхту. Сезон как раз закончился, времени было много, и на верфи решили воспользоваться возможностью построить совершенно новую лодку. «Я попросил дизайнеров, с которыми мы работаем, нарисовать глобально другую яхту, совершенно не такую, как все предыдущие, — вспоминает Максим Таранов, — но они не смогли, пришлось рисовать самим». Лодка получилась и правда странная — с узким длинным носом, спрямленными бортами и раздвинутой кормой. «Сначала посмотрели — думаем, страшненькая-то какая!» — говорит Таранов. Потом долго выбирали киль — забраковали около десятка, прежде чем найти подходящий. Конечным результатом Максим вроде бы доволен, теперь радикально черный, в который окрашены борта, осталось разбавить дизайнерскими завитушками. Официальный дебют «экспериментальной яхты» состоится уже в конце июня на престижном чемпионате в Москве.
«Как и в строительстве домов, чем быстрее лодка строится — тем больше прибыль, мы можем за неделю построить маленькую лодку, но интереснее все-таки работать по спецзаказу — когда над разными «фенечками», которые должны быть на яхте, можно думать месяцами», — говорит Максим Таранов. Яхта, по его словам, как загородный дом, где абсолютно все должно быть продумано и удобно, куда ты уезжаешь и где с удовольствием проводишь целые дни. А то, что яхтенный сезон на Урале до обидного короткий, яхтсменов не смущает. «Я сам из теплых краев, десять лет назад приехал сюда из Волгодонска, — рассказывает Таранов, — и обратно не хочу». И объясняет — там, конечно, люди добрые и улыбчивые, но, как и всех южан, их очень расслабляет близость к морю. А чем дальше человек от моря — тем больше ему туда нужно. Именно поэтому гонщиков из Екатеринбурга на любой турецкой регате едва ли не больше, чем всех остальных россиян.
